Серендипность — чудо увидеть цель в море случайностей

“Но постановка проблемы — не просто открытие, это — изобретение. Открытие имеет дело с тем, что уже существует (реально или виртуально); значит рано или поздно оно так или иначе должно произойти. Изобретение же наделяет бытием то, чего на самом деле не существует; оно могло бы никогда не произойти.”
— Анри Бергсон

“Талант достигает цель, которую никто не может достичь; гений — ту, которую никто не может увидеть.“
— Артур Шопенгауэр

“Наша замечательная врожденная способность привносить связную, богатую смысловую перспективу в многомерную сложную реальность остается одним из величайших даров человечеству“
— Ричард Шутте

Mы закончили предыдущую часть поста о “теории относительности интеллекта”, озадачившись ключевым вопросом:

✔️ Если работающий, как универсальная машина Тьюринга искусственный интеллект, из-за неопределенности потенциальных аффордансов (инновационных возможностей) не способен алгоритмически решать невычислимые задачи оптимизации, как же с этим справляются люди?

Но прежде, чем отвечать на этот вопрос, давайте вернемся на шаг назад, чтобы на наглядном примере продемонстрировать, откуда берется эта неопределенность, и почему в случае аффордансов она видится неизбежной.

Неопределенность аффордансов

Mногообразие возможностей, возникающих при выполнении любой компьютерной программы (как бы сложна и огромна она ни была) подобно многообразию возможностей в конструкторе LEGO с его разноцветными пластмассовыми кирпичиками разной формы и размера. Кирпичики LEGO — это компоненты с предопределенными свойствами и композиционными отношениями. Они могут создавать огромное пространство возможных комбинаций. В пределе, — даже неограниченное пространство, если разрешить добавлять кирпичики без ограничений.

Но как бы ни было велико пространство этих возможностей, оно остается определенным — представимым и исчислимым.

А теперь представьте, что мы добавим в конструктор:

• скотч (это позволит нам склеивать кирпичики без ограничений на их возможные композиции);
• резак (это позволит с его помощью разрезать кирпичики на более мелкие кусочки произвольной формы).

Теперь правила и свойства конструктора LEGO перестают быть предопределенными. Мы больше не сможем заранее составить четко определенный список компонентов с соответствующими свойствами и отношениями. В результате у нас появляется вселенная неограниченных возможностей, и мы перестаем быть запертыми в формальных рамках алгоритмов сборки конструктора. Формализация как бы достигает своих пределов. Любые возможные композиционные отношения становится теперь чисто семантическим вопросом, зависящим лишь от:

✔️ ️наших конкретных обстоятельств

✔️ и прихотей нашего творческого ума.

И хотя наши возможности не могут быть бесконечными, но их невозможно определить заранее. А поскольку мы больше не можем их предопределить, мы больше не можем обрабатывать их чисто алгоритмическим способом.

Подобное человеческое творчество выходит за рамки простых комбинаторных инновационных возможностей любого ИИ, который мы можем сегодня создать. Алгоритмы не могут волевым образом принимать или изменять точку зрения, и именно поэтому они не могут использовать неоднозначности (неясности; двусмысленности; неопределённости) для инноваций так, как это может делать человек.

Наиболее лаконичная форма, обобщающая все вышесказанное, может быть такой.

Алгоритмы не могут импровизировать, а человек может.

Помимо этого главного вывода, еще раз проиллюстрированного примером с LEGO, нужно отметить два других важных обстоятельства.

1. Принципиальным препятствием для алгоритмического выявления и использования аффордансов (потенциальных инновационных возможностей) становится не неисчислимость, а неопределенность их потенциальных вариантов (они просто не существуют до тех пор, как появляются по воле интеллектуального агента, выражая его личную прихоть и творческий порыв). И крайне важным здесь является понимание того, что творческая прихоть индивида и его творческий порыв почти ничем не ограничены (см. п.2).
   Напр. в случае с нашим “расширенным” LEGO индивид может захотеть следующим шагом:
   а) вырезать очередной кирпичик в виде буквы “Г” и с помощью скотча приклеить его короткой стороной к левому нижнему углу собираемой нами конструкции;
   или
   б) склеить скотчем из пяти кирпичиков букву “T” и приклеить ее короткой стороной буквы в правому верхнему углу собираемой конструкции.
   И до тех пор, пока индивид не осуществил вариант (а), вариант (б) или какой-то еще вариант, аффордансы, возможные в этой новой конфигурации собираемой конструкции, просто не существуют, и их невозможно алгоритмически заранее просчитать.
2. Творческая прихоть интеллектуального агента — не единственный фактор неопределенности аффордансов. Другие два источника таких факторов — обстоятельства окружающего мира и внутренней модели окружающего мира, присутствующей в той или иной форме у интеллектуального агента (а у человека, как будет показано далее, таких внутренних моделей очень-очень много). В зависимости от названных факторов, творческая прихоть интеллектуального агента может менять свой вектор и/или сталкиваться с какими-то ограничениями:
   — физическими: напр. не хочу сейчас пилить кирпичик т.к. устал;
   — ментальными: напр. упал взор на шахматную фигурку коня и в результате появилась мысль вырезать кирпичик буквой “Г”, по траектории которой ходит конь; или вспомнился прочитанный роман Пелевина “t” и захотелось склеить такую букву.

Надеюсь, пример с «расширенным» LEGO убедил вас в неопределенности вариантов потенциальных аффордансов. Если нет — извините. А мне пора переходить к вопросу о том, каким образом люди справляются с решением подобных алгоритмически неразрешимых задач.

Встреча случайности с чудом

Фото: Rohan Makhecha, Unsplash

Oтвет на вопрос, каким образом люди справляются с решением алгоритмически неразрешимых задач, определяется тем, что

у алгоритмов и людей разные способы умозаключений (логического вывода).

У алгоритмов это индукция и дедукция.

Индукция — это способ обучения интеллектуального агента на опыте; сбор большого количества фактов и нахождение в них неких общих закономерностей; обобщение выводов для популяции из выборки, чтобы экстраполировать их из известного в неизвестное (наиболее успешно это делают искусственные нейронные сети при машинном обучении);

Дедукция — этот способ использует для рассуждения интеллектуального агента о мире определенный набор предварительных знаний; инженеры и программисты создают символические системы, наделяя их предопределенным набором правил и фактов, а алгоритм использует эти знания, чтобы рассуждать о данных, которые он получает (наиболее успешно это делают системы символического искусственного интеллекта).

Т.о. индукция реализует эмпирическое тестирование выдвинутых гипотез, а дедукция из принятых гипотез выводит следствия. Для первой хорошо бы иметь как можно больше данных. Для второй — как можно больше времени для вычисления возможных следствий.

Но в повседневной жизни людей и то, и другое в дефиците.

И поэтому люди при решении вопросов повседневной жизни используют не индукцию с дедукцией, а т.н. «здравый смысл», базирующийся совсем на ином способе логического вывода — абдукция.

Абдукцию можно условно назвать “обратной” дедукцией. Если в дедукции логический вывод (умозаключение, рассуждение) развивается от посылки к следствию, то в случае абдукции, наоборот, — от следствия к посылке. В ходе абдукции, осуществляется принятие наиболее правдоподобных объяснительных гипотез на основе «здравого смысла».

Вот простой пример из книги Эрика Дж. Ларсона «Миф об искусственном интеллекте».

Вы выходите из дома и замечаете, что улица мокрая. Ваша первая мысль: должно быть, шел дождь. Но солнечно и тротуар сухой, так что вероятность дождя вы сразу исключаете. Если вы посмотрите в сторону, вы увидите цистерну для мойки дорог, припаркованную на улице. Вы делаете вывод, что дорога мокрая, потому что цистерна ее помыла.

Это пример «умозаключения», перехода от наблюдений к заключениям, и это основная функция разумных существ. Мы постоянно делаем выводы, основываясь на том, что мы знаем и что воспринимаем. По большей части это происходит подсознательно, на заднем плане нашего разума, без фокуса и прямого внимания.

Абдуктивный вывод был впервые описан американским ученым Ч.С.Пирсом в 19 веке, как

когнитивная способность придумывать гипотезы и формулировать интуитивные предположения, чтобы на их основе делать логический вывод о наблюдаемом положении вещей.

Навскидку кажется, что абдуктивный вывод — это догадка о том, как, наблюдая за явлением, мы можем определить его причину, не тратя много времени на индуктивный анализ данных. Но посмотрев внимательнее, мы увидим, что называть это догадкой не совсем верно.

Дело в том, что догадка приходит по воле случая. Это просто случайность: случайно повезло, и мы догадались. Но ведь согласитесь, это несколько странно, если из множества вариантов вдруг сразу выбирается правильная гипотеза (или, по крайней мере, наиболее правдоподобная). А если такое происходит регулярно, то это же вообще чудо какое-то. Купил лотерейный билет, и выиграл автомобиль. Купил второй — выиграл мотоцикл и т.д.

Что-то в регулярности таких случайности не так. А ведь в случае с аффордансами все еще сложнее.

Как можно случайно догадаться до того, чего на свете еще нет?

Ведь «абдукционный инстинкт» (как это назвал Пирс), позволяющий отбирать среди необозримого множества гипотез наиболее правдоподобные, не может (как и любой инстинкт) сформироваться по отношению к тому, чего еще на свете нет.

Тогда значит в случае аффордансов, образно говоря, случайность встречается с чудом. И это вовсе не результат логического вывода, ибо ни индукция, ни дедукция, ни даже абдукция не могут вести к таким результатам.

Т.е. получается, что ни один из трех типов логического вывода не помогает нам понять, как люди решают задачи с неопределенным пространством возможностей. Остается предположить, что помимо логических способностей, люди обладают некими иными способностями, позволяющими решать подобные неопределенные задачи.

Так что же тогда это за способности? И вот тут-то мы, наконец, переходим к рассмотрению серендипности.

Способность незапланированных открытий

Иллюстрация к сказке-притче «Три принца из Серендипа», входящей в состав древнеперсидского эпоса

Прежде всего внесем ясность:

✔️ Как максимально точно описать такую способность?

✔️ И зачем понадобилось какое-то новое экзотическое слово для обозначения такой способности? (зачем плодить сущности?)

В психологической науке термином серендипность называют способность (а то и склонность) субъекта к незапланированным открытиям; т.е. открытиям, происходящим как будто случайно в процессе творческой деятельности, суть которой допускает (и даже предполагает) творческие прорывы в создании чего-то нового (это может быть поисковая, исследовательская, научная, художественная или любая иная деятельность).

Русский неологизм «серендипность» — калька с английского serendipity. Это слово придумал в 1754 Гораций Уолпол в письме другу. Придуманное слово отсылает к персидской сказке-притче о трёх принцах из волшебной страны Серендип. В сказке с ними случается интересная история, когда они, проявив недюжинную наблюдательность и проницательность, смогли по косвенным признакам, но весьма точно, описать пропавшего верблюда, которого даже не видели. Описывая это достижение принцев, Уолпол охарактеризовал его, как accidental sagacity, что означает случайную (непреднамеренную, нечаянную) проницательность (прозорливость, мудрость, остроту ума).

Слово вошло в английский язык, и сегодня в словарях означает три
самостоятельных значения: способность делать удачные открытия «по случаю»; факт или возникновение такого открытия; состояние в момент совершения такого открытия. В более подробных толкованиях этого слова уточняется, что оно обозначает открытие, сделанное хоть и случайно, но неслучайным человеком — подготовленным умом. Также отмечается, что такие открытия получаются как бы в качестве побочного результата усилий.

Т.о. можем зафиксировать:

1. Значение слова серендипность — это некое чудесное, парадоксальное и счастливое открытие:

• одновременно требующее, как удачи, так и мастерства;
• одновременно непредсказуемого, но достижимого;
• одновременно случайного и, в то же время, являющегося плодом чрезвычайно высокой мотивации;
• одновременно являющегося неожиданным и как бы побочным результатом, но и, в то же время, воплощающего в себе весь предыдущий опыт индивида.

2. Понятие серендипность в психологической науке — означает способность индивида, позволяющая ему совершать чудесные, счастливые открытия, парадоксальность которых детализирована в п.1.

3. Понятие серендипность в контексте «теории относительности интеллекта» (так я метафорически называю теорию интеллекта Роли-Йегера-Кауффмана, базирующуюся на теории аффордансов смежного возможного) — это актуализация смежного возможного , путем невычислимого выбора из него не существовавшей ранее возможности (подробней см. работу Леннарта Бьернеборна «Смежное возможное»).

В русскоязычных текстах с понятием “серендипность” дело обстоит еще хуже, чем с понятиями интеллект, разум и сознание (хотя казалось бы, куда уж хуже).

Английское serendipity:

• либо переводится сочетанием русских слов: “интуитивная прозорливость ”, “счастливое озарение”, “неожиданное важное открытие”, “способность к случайному обнаружению ценных идей ” и т.д.;
• либо в качестве перевода берется какое-либо из русских слов или словосочетаний, по мнению переводчиков или авторов русского текста, близких понятию серендипности: интуиция, креативность, латеральное мышление, инсайт, озарение, “момент эврики”, “момент ага” и пр.

Мне видятся неудачными и подобные многословные переводы, и замена serendipity на близкие понятия.

Каждое из слов в многословных переводах в русском языке имеет множество различных определений (желающие могут сами проверить, сколь широк спектр определений для каждого из слов “интуиция” и “прозорливость ”). Что уж говорить тогда о спектре определений, возможных для словосочетания “интуитивной прозорливость”.

Что же касается сущности близких к серендипности понятий, как справедливо отмечено в работе А.С. Лукьянова «Серендипность как психологический феномен: абрис проблемы изучения», эти понятия описывают содержание процесса активности субъекта, реализующего свой опыт через вовлеченность в разного рода творческую деятельность. Тогда как серендипность выступает как понятие, описывающее особую организацию опыта субъекта, что выводит ее в проблемное поле категории способностей.

Т.о. можно утверждать, что понятие серендипность претендует на самостоятельную феноменологию (отличную от схожих понятий интуиция, инсайт и т.д), как

психическая способность, не только позволяющая возникать незапланированным открытиям, но и предполагающая наличие в психике специального механизма их появления.

Механизм серендипности

Хорошие обзоры положения дел в области исследований серендипности читатель может найти в следующих трёх работах: «О серендипности в науке: открытия на перекрестье случайности и прозрений» Саманты Копеланг, «Моделирование серендипности в вычислительном контексте» Джозефа Корнели с группой соавторов и «Систематизация серендипности для больших научных инфраструктур: проект ATTRACT» Джонатана Уорхэма с группой соавторов. В этих работах подробно рассмотрены различные определения, трактовки, онтологии и фреймворки серендипности (пример такой онтологии из работы Корнели приведен на рисунке ниже).

Источник: https://www.researchgate.net/publication/267759601_Modelling_serendipity_in_a_computational_context

Как видно из рисунка, структура элементов серендипности различна для открытий (discovery) и изобретений (invention). Это различие, распространяющееся и на механизмы серендипности, впервые было уловлено и описано еще в 1946 г. Анри Бергсоном — см. эпиграф к этому посту из его работы “The Creative Mind”.

Для нас это различие является принципиальным в контексте «теории относительности интеллекта», согласно которой, уникальный механизм серендипности людей позволяет нам актуализировать аффордансы смежного возможного.

Т.о. можно предположить,

что в основе механизма выявления аффордансов смежного возможного лежит серендипность именно к изобретениям.

Где под изобретениями имеется в виду: производство на свет таких аффордансов, которых до того не существовало; и не случись данный творческий акт, могло бы на свете и не появиться.

Следуя этой логике, среди рассмотренных в названных трех работах “блоков”, составляющих механизм серендипности, нас прежде всего интересуют следующие.

• Механизм распознавания потенциальной ценности неожиданных аномальных сюрпризов — некая особая восприимчивость, рожденная из прошлого опыта и позволяющая различать новые факты или воспринимать идеи в новых отношениях, что ведет к новому пониманию их значения.
• Бисоциация — функциональная основа метафорического мышления, влекущая за собой проявление интуитивного распознавания возможностей объединения идей оригинальным способом.
• Интеллектуальная способность создавать «совпадающие пары» событий, которые значимо связаны, а также их концептуальные комбинации.

Кроме того, в названных работах отмечена особая важность для понимания серендипности изобретений её особых свойств, за каждым из которых, вероятно, стоит свой специфический “блок” механизма серендипности: аналитическая серендипность, временная (темпоральная) и серендипность отношений.

Особенно важным также является включение в понятие серендипности незапланированных сетевых реконфигураций. Сюда входят люди, которых мы неожиданно встречаем, и они потом оказываются источниками ценных знаний или приводят к дальнейшим ценным связям. Этот тип сетевой серендипности (наряду с темпоральной и серендипностью отношений) выходит за рамки чисто когнитивных механизмов: связи, установленные между людьми, оказавшимися в нужное время и в нужном месте, также могут стать источником непредсказуемых случайных счастливых открытий.

Наконец, крайне важным аспектом серендипности является ее роль в разрушении и изменении эпистемологических ожиданий, в частности, в отношении того, какие открытия могут быть сделаны и где они могут возникнуть.

Этот “блок” механизма серендипности является самым высокоуровневым. Он позволяет не только творчески решать задачи, но и в ходе решения менять их постановку, а также, что наиболее ценно, создавать новые задачи. Как про сказано в цитате Анри Бергсона из эпиграфа:

«постановка проблемы — не просто открытие, это — изобретение».

Резюмировать все вышеизложенное в контексте «теории относительности интеллекта» можно так.

1. Уникальная способность интеллекта людей позволяет нам выявлять и актуализировать аффордансы смежного возможного (что не является вычислимой задачей из-за неопределенности последнего).
2. Эта способность людей обеспечивается механизмом серендипности к изобретениям, в основе которого лежат многоплановые способности людей осуществлять особые когнитивные (в первую очередь, аналитические и темпоральные) и внекогнитивные (социально-сетевые) действия.
3. Из невычислимости механизма серендипности следует, что это акт непонятийного, непосредственного “узрения”, “постижения”, и этот акт познания совпадает с актом, порождающим действительность. Работа такого невычислимого механизма, скорее всего, основана на законах неклассической физики.

Последний из трех пунктов требует расширенного пояснения и будет объектом рассмотрения следующей (завершающей) части поста о «теории относительности интеллекта».

________________________

Ваши шансы увидеть мои новые посты быстро уменьшатся до нуля, если вы не лайкаете, не комментируете и не делитесь в соцсетях.